Вот вам два скриншота в субботу вечером: на первом — смс-чат с заведующим выездной паллиативной службой одной из поликлиник Петербурга. На втором — на сообщение от женщины, которая ухаживает в своей квартир за бездомным мужчиной с терминальной стадией рака.
А началось все осенью прошлого года, когда мы с доктором Курковским из здравпункта для бездомных при больнице С.П. Боткина провели консилиум: бездомный мужчина с припухлостью шеи, которая первоначально считалась флегмоной, был прооперирован по скорой, но позже припухлость вернулась и оказалась опухолью. Что делать дальше, было непонятно: ситуацию осложняла история с документами, которых не было и не будет. Давно в Узбекистане был утерян паспорт СССР и времени заниматься его восстановлением сейчас, рискуя быть депортированным в другую страну, где у человека никого и ничего не осталось, уже не было. Не спрашивайте, я не знаю, почему в течение последних 5(?) лет мужчина не занимался своими документами. Пациент временно живет у женщины, с которой его связывают романтические отношения, своего жилья в России не имеет и в любой момент может быть выгнан на улицу, de facto — бездомный.
Тогда осенью я написал «туберкулезный» эпикриз, описав раковую опухоль на шее как внелегочный туберкулез лимфоузлов под вопросом. Таким способом удалось добиться госпитализации и пройти бесплатно и без документов необходимые обследования в туберкулёзной больнице, включая КТ и биопсию. Подтвердился рак гортаноглотки с метастазами. Дальше были попытки получить специфическое противоопухолевое лечение (безрезультатно). Прямых запретов в нашем законодательстве на оказание медицинских услуг анонимно или через договор с третьими лицами, или пациентам без документов нет. Но увы: имея скромные накопления мужчине отказали две частные онкоклиники и городской онкодиспансер. И так пациент из относительно курабельного в новом году перешёл в статус паллиативного: быстро начал терять в весе, с нарастающей интоксикацией, частыми эпизодами рвоты и слабостью и ростом опухолью на шее.
Мы в Больничке продолжаем оставаться с семьей на связи: чтобы при необходимости появился трамал в доме, была выполнена трахеостома при нарастании дыхательной недостаточности при сдавлении опухолью трахеи, чтобы мужчина попал в хоспис, если на это согласится он и его любимая женщина. С доступностью хосписной помощи для людей, оставшихся без крова, регистрации и документов в городе однозначно плохо. Места, где могут помочь в конце жизни облегчить страдания при неизлечимых болезнях являются для бездомных пациентов неприступными зданиями со строгими локальными нормативами по посещению и госпитализации. Где лица, принимающие решения, кто займет койку в хосписе в конце жизни, при попытке устройства пациента без документов, с сопутствующими диагнозами (например, ВИЧ-инфекция) отказывают и просто пожимают плечами и разводят руками, про то, как быть и что делать. А порой и откровенно хамят и бросаю трубки. Единицы — проявляют эмпатию и извиняются за запреты в госпитализации «свыше». Ну чтож, будем прикладывать все усилия, чтобы мандарины и концерты классической музыки в конце жизни были доступны всем, вне зависимости от наличия регистрации, крыши над головой и бумажной книжки с фотографией и черно-белыми штампами из УФМС.
